Ежегодно, уже в течение восьми лет, мои товарищи и единомышленники отправляются в те или иные районы северо-востока Европейской части России, в места, где когда-то простирался огромный Воркутлаг, чтобы своими глазами увидеть в каких неимоверно сложных условиях создавался наш город и без прикрас рассказать о той или иной странице его жизни. О целях такой поисковой работы очень точно сказал немецкий философ Карл Ясперс:

«Нельзя допустить, чтобы ужасы прошлого были преданы забвению. Надо все время напоминать о прошлом. Оно было, оказалось возможным, и эта возможность остается. Лишь знание способно предотвращать её. Опасность здесь в нежелании знать, в стремлении забыть и в неверии, что все действительно происходило».Карл Ясперс

В этом году конечной точкой маршрута школьной краеведческой экспедиции стал посёлок Харбей. Почему? Данное место давно притягивает внимание и туристов, и исследователей истории. В Интернете есть сведения о многотысячных лагерях заключенных, каторжным трудом и даже ценой жизни заплативших за чудо появления в недоступных горах промышленного гиганта. По тундре и горам уже полвека передаются слухи о заброшенном в полярно-уральской глухомани заводе сталинских времен с уходящими на фантастическую глубину многочисленными штольнями, с цехами обогатительной фабрики, где чуть ли не в смазке стоят механизмы. Чтобы воссоздать реальную историю посёлка и отдать дань памяти тем людям, которые работали на Харбее, мы и предприняли экспедицию, итогом которой стала данная исследовательская работа.

Цель исследования: лучше узнать свой родной край; сохранить историческую память о людях, создавших первое промышленное предприятие на Полярном Урале и живших на Харбее.

Задачи: проведение полевых исследований, изучение литературы по теме исследования, поиск и опрос людей, чьи судьбы связаны с бывшим поселком Харбей, обобщение полученных результатов.

Методы: сбор, обработка и анализ исторического материала, в том числе полученного в процессе полевых исследований; сравнение результатов.

Источники: документы архивов (краеведческого и геологического музеев, муниципального, личных), устные воспоминания, опубликованная литература.

Объект исследования: поселок Харбей.

Предмет исследования: судьбы людей, стоявших у истоков истории посёлка.

МОЯ ДОРОГА НА ХАРБЕЙ

Я сижу в вагоне поезда у окна, колеса монотонно выстукивают одно единственное слово: Хар-бей, Хар-бей, Хар-бей. Думаю: что же это за таинственное место, куда будет лежать маршрут нашей экспедиции? Я впервые отправляюсь в путешествие в горы Полярного Урала. Основной состав группы уже «ассы», они не раз ходили в подобные походы. Слушая их воспоминания, начинаю сомневаться: смогу ли я пройти трудный маршрут, выдержу ли в пути, не подведу ли всю группу? А колеса продолжают выстукивать загадочное слово «Харбей». Кстати, когда приеду обратно в Воркуту, нужно будет узнать, как переводится это слово.

Поезд едет медленно, с длительными остановками. За окном пейзажи необъятной тундры, пролетает снежок, пасмурно. Все это навевает грустные мысли. Наконец, ближе к вечеру, мы добрались до нужной станции – 110-й километр. Выгрузились из вагона, вокруг нет ничего, похожего на станцию, только несколько вагончиков железнодорожников. Поскольку уже начало темнеть, то о выходе на маршрут не было и речи. Мы со своими рюкзаками спрятались от пронизывающего насквозь ветра за небольшими кустиками, а руководители отправились искать геологов, чтобы договориться о ночлеге в поселке. Червь сомнения снова проснулся во мне, и предательские мысли полезли в голову: «Куда я поехала? Где руководители? И куда мы пойдем на ночь глядя?»

Вскоре вернулись Ирина Владимировна и Олег Алексеевич, наши учителя, и мы, взвалив на себя рюкзаки, отправились по дороге, которая когда-то была улицей поселка геологов. Разрушенные дома смотрели на нас пустыми глазницами выбитых окон, кругом - груды мусора, разрушенные каменные здания производственных помещений.

Дошли быстро, на окраине поселка возвышалась огромная бочка, как оказалось, это был геологический балок, в котором нам разрешили переночевать. Так как света внутри не было, мальчики достали фонарики и занесли рюкзаки в помещение. В балке оказалось не так уж и плохо, помещение разделено на две части: в одной - двухэтажные полати, в другой - кухня – столовая, а главное – печка. Несколько минут было потрачено на беглый осмотр, и все дружно принялись за дело: кто-то пошел собирать дрова, кто-то отправился за водой. Ужин тоже готовили вместе.

В балке от натопленной печки вскоре стало жарко, и мы вышли на улицу подышать свежим воздухом перед сном. К нам подошел пожилой мужчина в очень грязной рабочей одежде, и между взрослыми завязалась беседа. Что же это за «абориген»? Стало интересно, и я подошла поближе. Игорь Геннадьевич Перминов - так звали этого человека - оказался начальником геологической партии.

Он рассказал много интересного: о судьбе поселка Полярного, о том, чем в этих местах занимаются геологи, о дороге, по которой нам предстояло идти на Харбей, о молибденитовом месторождении, о работе обогатительной фабрики. И. Г. Перминов объяснил, как лучше преодолеть водные преграды, которые встретятся нам на маршруте. К сожалению, попытка договориться о заброске группы к месту на машине успехом не увенчалась.

Спали мы эту ночь в довольно комфортных условиях (это я оценила уже после того, как переночевала в палатке под снегом). Утром поднялись рано, сложили рюкзаки и снаряжение, убрали после себя в балке, сфотографировались все вместе перед выходом на маршрут. У меня лично, думаю, как и у всех остальных, в душе теплилась надежда, что подойдет машина и мы часть маршрута преодолеем на ней. Но Игорь Геннадьевич развеял наши мечты.

Олег Алексеевич бодро произнес: «Надежнее своих двоих нет ничего!». И мы, закинув рюкзаки за спину, отправились в путь. Первые два перехода (а график движения - это 20 минут ходьбы, 10 минут - на привал) подгоняли рюкзаки, подтягивали ремни. Преодолели первую водную преграду - реку Малая Пайпудына. Хочу заметить, что наша группа оказалась очень сплоченной. Все друг другу помогали, я постоянно ощущала опеку мальчишек. Они и рюкзак мне облегчили, переложили причитающиеся на мою долю продукты в свои рюкзаки. В труднопроходимом месте всегда кто-то из них оказывался рядом и страховал.

За первый день мы прошли 18 километров и ближе к вечеру стали подыскивать место для лагеря. Совсем скоро я поняла, что сделать это довольно трудно, так как одновременно надо соблюсти три необходимых условия: наличие ровной площадки, дров и воды. После беглого обследования места бивака мы обнаружили, что буквально за несколько дней до нас здесь было стойбище оленеводов. Я валилась с ног от усталости, а нужно было еще поставить палатки, развести костер, сварить ужин. Когда забралась в спальный мешок, мысль была только одна: хочу домой, в ванную, в свою мягкую теплую постель. Пригревшись в спальнике, не заметила, как уснула.

Утром отметила, что выспалась и отдохнула, ночью не замерзла, пораженческие мысли уже не крутились в голове. Понимала: отступать уже некуда, надо просто выдержать и не подвести группу. За эту ночь во мне родился турист.

За завтраком в звенящей тишине мы услышали звук приближавшегося вездехода. И только успели доесть кашу, как на дороге, возле Ирины Владимировны, вышедшей его встречать, остановился вездеход. Все с напряжением ждали конца переговоров. Наконец прозвучала команда грузиться. Собрать бивак нам хватило пяти минут: быстро свернули палатки, уложили рюкзаки, нетронутый чай вылили в костер, грязную посуду бросили в мешок. В кузове вездехода начали приходить в себя, только проехав пару километров.

Накануне вечером Олег Алексеевич и Ирина Владимировна, просчитывая по карте маршрут, высказывали сомнения: успеем ли мы обследовать поселок Харбей: слишком маленький срок был отпущен на экспедицию. Но нам сказочно повезло. По невероятному стечению обстоятельств в горах, в 20-ти километрах от пос. Полярного, мы встретились с Леонидом Яковлевичем Островским, 75-летним геологом из г.Тюмени. Именно они с товарищем согласились отправиться в свой маршрут пешком, пока водитель Илья Ильдеркин на вездеходе забросит нас на Харбей. Благодаря таким людям, как Островский и Ильдеркин, экспедиция состоялась.

Вездеходчик Илья довез нас почти до самого поселка, высадив на левом берегу реки Харбей. Там вскипятили на газовой горелке воду, упаковали снаряжение, помыли в реке посуду. Пока пили чай, бурно обсуждали неожиданно выпавшую удачу и планы на сэкономленные полтора дня для поисковых работ.

Через час подошли к заброшенному поселку Приложение 1

Спустившись к Молебденитовому ручью, на ровной площадке установили палатки. Как выяснилось позже, это место использовалось ранее под аэродром. Развели костер, приготовили обед. Во время еды я с нетерпением поглядывала на видневшуюся на горе шахту и ловила заинтересованные взгляды мальчиков, направленные в ту же сторону.

По окончании обеденного времени нам предстоял радиальный выход – разведка местности, поселка и рудника. Самостоятельно решить вопрос о том, кто же останется дежурить в лагере, не смогли, всем хотелось идти на поиски. В наш спор вмешались руководители, и вопрос был решен: на биваке остались Женя и Толя.

Отправляясь на исследование местности, я наивно полагала, что сейчас наконец получу ответ на вопрос: «Что же такое Харбей?».

ЛУЧШЕ ОДИН РАЗ УВИДЕТЬ, ЧЕМ СТО РАЗ УСЛЫШАТЬ

Во время подготовки к экспедиции, в вагоне поезда, у костра я слушала рассказы взрослых о предполагаемом месте поисков. Вечером на Полярном Игорь Геннадьевич Перминов поведал о Молибденовом руднике. Хотелось поскорее там оказаться и все увидеть своими глазами. И вот этот случай мне представился Приложение 2

Первое, что мы обнаружили в бывшем поселке Харбей, – это четыре разрушенные землянки на берегу ручья. Трудно представить, как в камнях можно было сделать такие углубления, и очевидно, самыми примитивными орудиями труда. По всей вероятности, с этих землянок начинался поселок.

Мы решили не торопиться и начать обследование со штолен. Их мы обнаружили пять. Одна из них довольно хорошо сохранилась. Внутрь не пошли, ведь И.Г. Перминов предупреждал нас о том, что там могут быть обвалы. Заглянув в одну из штолен, я по-настоящему испугалась. Деревянные перекрытия, которые ещё сохранились в штольне, совсем не гарантировали защиту от обрушений даже в то, далекое, время. А люди, по всей вероятности подневольные, спускались в эту штольню, добывали руду кайлом и лопатой, доставляли ее на-гора. Увидев такое, можно представить, в каких неимоверно тяжелых условиях приходилось работать и жить тем, кто пришел осваивать Харбей.

Новая находка также поразила нашу группу: это был механизм, сделанный для облегчения труда подневольных горняков – опрокидыватель для вагонеток. Наверное, мастер, который придумал это чудо техники, имел инженерное образование. Кем он был до того, как попал сюда? Это осталось загадкой. Но то, что в работе опрокидывателя все было рационально предусмотрено, я поняла после того, как Олег Алексеевич прокомментировал принцип его действия.

У входа в следующую штольню мы обнаружили сначала металлическую табличку с надписью: «Здесь будет установлен памятный знак жертвам ГУЛАГа. В память о их героическом труде. От молодежи ЯНАО», а следом - мемориальную доску со словами:

«Жертвам Гулага. Основателям горной промышленности Ямала. От благодарных потомков. Вечная память». Мы тоже почтили память жертв минутой молчания…

Можно ли словами передать чувства горечи и подавленности, которые испытали я и мои товарищи, находясь у этого памятника?! Один за другим рождались вопросы: можно ли было обойтись без этих жертв? Какой здравомыслящий человек добровольно, рискуя жизнью, будет ежедневно спускаться в каменную «могилу» и добывать этот металл, называющийся молибденом?

У своих ног я увидела блестящий камушек, подобрала и разглядела. Красивый – отливает свинцовым блеском, но стоил ли он даже одной человеческой жизни?!

Следующим объектом исследования была сама шахта. Перед нами возвышалась огромная металлическая конструкция. И это только то, что находилось на поверхности, а сколько, наверное, было внизу, в самой горе. Опять меня поразило то, что все это сооружение поднято снизу на гору, собрано вручную без каких-либо машин и техники, как сказал Олег Алексеевич, ручными лебедками и мускульной силой. А за всем этим стояли люди… Какими же неимоверными человеческими усилиями создано все это: и штольни, и шахты.

Темнота предательски подкрадывалась с гор, нам хотелось обследовать еще несколько объектов, но пришлось возвращаться в лагерь. Обратно молча шли по дороге в темноте, старались держаться вместе, наверное, потому что каждый, как и я, осмысливал увиденное и сопереживал людям, которым досталось это тяжелое бремя.

За ужином нас с Игорем Шоленко посвятили в туристы, так как мы впервые стали участниками такой экспедиции. Сидя у костра, я уже нисколько не сомневалась в том, что сделала правильный шаг, отправившись в этот многодневный поход. Посидев еще немного, пошли спать. Я очень устала за полдня, которые прошли в исследованиях места добычи молибдена, а ведь только ходила по склону горы и смотрела. Что было бы, если бы меня еще заставили поработать кайлом и лопатой?

Утром мы продолжили поиски, хотя моросил дождь и большая часть видимой территории была закрыта плотным туманом. Но нам нельзя ждать милостей от природы. На Харбее у нас остался только один день, хотелось как можно больше увидеть, запечатлеть в памяти, записать. Не буду рассказывать обо всем, отмечу только то, что произвело самые сильные впечатления.

На плато удалось обнаружить явно рукотворные длинные канавы. Внизу, у ручья, нашли остатки насыпи, узкоколейные рельсы, опрокинутые вагонетки и множество колес от них. Груды искореженного металла, какие-то механизмы, разрушенные деревянные здания. Еще в самом начале мы заметили за ручьем столбы с колючей проволокой. Очевидно, что на склоне горы располагался лагерь, огороженый не одним рядом колючей проволоки. Внутри зоны сохранилось несколько зданий. Одно из них, сложенное из камня, походило на кузницу. Неподалеку мы обнаружили остатки двух вездеходов. Через дорогу находились сооружения с остатками извести и угля, очень похожие на эстакады. Рядом валялись хорошо сохранившаяся деревянная тачка, лопаты, кирки и множество круглых металлических ядер.

Полдня пролетели незаметно, и мы отправились к биваку на обед. После решили начать поиски от электрической подстанции, к которой ведут столбы линии электропередач. Их мы видели ещё тогда, когда ехали на вездеходе.

В плане был поиск кладбища, которое мы так и не нашли. Зато обнаружили бочки с мазутом, снова арсенал металических ядер, остатки двух соотружений, в них - около десятка огромных механизмов. Примечательно, что здания разрушились, а механизмы сохранились.

Далее нашей задачей было исследование левого склона горы и обогатительной фабрики. На склоне мы еще нашли заграждения – столбы с колючей проволокой и остатки трех небольших бараков. Большую часть времени заняло описание разрушенной фабрики, которая выдавала готовый молибденовый концентрат. После схода нескольких лавин практически все цеха не выдержали, а механизмы остались на месте. Такая громада повергла нас в шоковое состояние: в каком месте и какими невероятными человеческими усилиями это было создано!

Не забыли мы и о пути доставки руды на гору, с этой целью обследовали эстакады с остатками рельсов. Оказывается, руду поднимали высоко в гору, и там она проходила сложную обработку, опускаясь каскадами вниз через механизмы обогатительной фабрики. А огромное количество металлических ядер нужно было для того, чтобы измельчать эту руду. Приложение 3

Поверьте: сколько бы мне ни говорили, что такое возможно возвести далеко в горах в условиях крайнего севера руками голодных, обессиленных людей, я бы никогда не поверила. Но увидев все это своими глазами, поняла, что это возможно. И за всем стоят люди… Кто же они? Я ощутила жгучее желание узнать как можно больше о тех, кто сотворил промышленное чудо «во глубине Уральских гор».

Наша экспедиция продолжалась восемь дней. За это время мы побывали в районе бывшего поселка Харбей; исследовали практически все, что осталось от построек на молибденитовом месторождении: шахту, штольни, обогатительную фабрику, строения; зафиксировали артефакты, описали отдельный лагерный пункт и остатки производственных объектов. Этот поход стал началом большого исследования, к которому я приступила после нашего возвращения.

После завершения экспедиции начался следующий этап моей работы. Я изучала документы, воспоминания, встречалась с людьми, которые могли сообщить сведения по интересующей меня теме. Первое, о чем я узнала на этом этапе, – это значение слова «Харбей». В переводе с ненецкого языка название географического объекта переводится как «огромная лиственница или река большущей лиственницы». Но существует и другая версия перевода названия «Харбей». По этой версии, история этого названия начинается еще с XIX века, когда царское самодержавие использовало в качестве «закрытой каторжной зоны» отдельные территории Карской тундры. Уголовные и политические заключенные ссылались к берегам Карского моря для того, чтобы назад уже никогда не вернуться. Мало кто выдерживал условия, в которых содержались карские каторжники. Большинство ссыльных погибали в течение года. Ненцы, которые объезжали эти поселения за сто верст, назвали земли, где располагалась каторга, «Харибей Я», что в переводе с ненецкого значит «Отторженная» или «Отвергнутая». Здесь жили странные люди, которых нужно было бояться. Они исчезали с равной периодичностью, но на смену им появлялись новые, такие же измученные, полураздетые и истощенные. Шло время, на картах России появилось новое географическое название – Харбей . Царскую каторгу успешно сменил советский ГУЛАГ.

ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ

Массированное изучение Полярного Урала и сопредельных территорий связано с открытием, освоением и развитием Печорского угольного бассейна. Начиная с 1936-37гг., специалисты комбината «Воркутуголь» МВД СССР вели систематические геологические исследования Полярного Урала. В конце 1940-х гг. к работам подключились ученые Академии Наук СССР, затем было создано Уральское геологическое управление, его работы на Полярном Урале затем продолжило Тюменское управление – Главтюменьгеология. В 1944г. центральная горная полоса Полярного Урала была охвачена площадными геологическими исследованиями в масштабе 1:200000 под руководством Г.П. Софронова. В отчете партии за 1944г. большое внимание уделено полезным ископаемым региона и дана характеристика Харбейского молибденитового месторождения.

Начальные этапы оценки месторождения проходили в тяжелых климатических условиях, при огромной для того времени удаленности от баз, когда основным видом транспорта был гужевой. Однако геологами Управления Б. Баскиным, И. Соловейчиком, Г.Софроновым в 1949г. была составлена обстоятельная записка, в которой доказана промышленная значимость месторождения. После этого Советом Министров СССР было принято решение о немедленной промышленной разведке Харбея. Развернулись широкие геологоразведочные и геологосъёмочные работы. Руководили работами Константин Генрихович Войновский-Кригер, начальник научно-исследовательского отдела комбината «Воркутуголь» МВД СССР, и Георгий Петрович Софронов, первооткрыватель Харбейского молибденитового месторождения, начальник Полярно-Уральской партии комбината, затем главный геолог управления.

В те годы металлургическая промышленность остро нуждалась в поставках молибденового концентрата. Необходимо было обеспечить молибденом новую, стремительно развивающуюся отрасль – атомную и в сжатые сроки создать ядерный щит страны. Геологи комбината провели исследования, и по их результатам приказом МВД № 0128 от 6 марта 1947г. от комбината «Воркутуголь» была организована Полярно-Уральская геологоразведочная экспедиция для скорейшей разведки Харбея. Затем вышел приказ МВД от 2 февраля 1950г. об организации Полярно-Уральского управления. Оно было создано для детальной разведки Харбейского молибденитового месторождения и скорейшего вовлечения его в промышленную разработку.

Сообщение с основной базой - Воркутой - шло лошадьми и тракторами по бездорожью. Но работам придавалось большое значение. Лишь только заканчивалась Полярная ночь, на Харбей начинали летать самолёты, знаменитые У-2. В 1948г. провели инженерные изыскания для строительства автогужевой дороги от месторождения до железнодорожного поста 106-й км (впоследствии п. Полярный – база экспедиции с 1950г.), эта трасса до сих пор используется для передвижения. Была построена и 105-ти километроваялиния электропередач к руднику с двойным запасом по мощности. К началу 1949г. на месторождении построили первые дома – рабочие начали переселяться из землянок. В это время был сооружен целый комплекс производственных помещений, механизированы горные работы. Приложение 4

В 1950г. Постановлением Совета Министров СССР и приказом Министра МВД СССР был определен срок завершения разведки месторождения с предоставлением запасов на утверждение в ГКЗ СССР в 1952г.

Работа на Харбее шла быстро: построена и запущена опытная горно-обогатительная фабрика с производительностью 120 т руды в сутки, пройдена шахта «Разведочная», заложен ствол шахты «Капитальная». Впервые на Полярном Урале к сентябрю 1952г. была получена промышленная партия кондиционного молибденового концентрата.

Решением №261 Воркутинского Городского Совета депутатов трудящихся от 11 июля 1951г. поселку, возникшему на молибденитовом месторождении, было официально присвоено наименование «Рабочий поселок Харбей». В конце 1952г. в нем было нарезано три избирательных округа по выборам в Воркутинский горсовет. Из жилых построек в это время отмечены: дома ВСО, общежитие горняков, дома и землянки с №1 по №28; дома с №29 по №48; дома с №49 по №75. В результате состоявшихся 23 февраля 1953г. выборов интересы жителей пос. Харбей представляли депутаты: Коркишко Л.Т., Белкин Н.А. и Воронин Н.И. Согласно Решению №421 Воркутинского горисполкома, в рабочем поселке Харбей были отведены земельные участки под застройку 12-ти квартирных деревянных домов № 3, 9, 11; клуба на 130 человек; школы на 160 учащихся; детских яслей на 25 мест; бани-прачечной (12 ч./час, 80 кг. белья); хлебопекарни на 1т.; пожарного депо (пожсарая); временного здания лесопилки и временного здания сушилки лесоматериалов.

Скупые строчки архивных документов рассказали о многом. Жителей в поселке Харбей в 40-50-е годы было достаточно много, об этом свидетельствует нарезка трех округов. Люди жили семьями, и в поселке росли дети, поэтому шло строительство школы и детских яслей. Но наряду со строящимися домами землянки для многих еще служили жильем. Депутатами в городской совет стали Л. Коркишко, Н. Белкин, Н. Воронин – вольнонаемные, потому что заключенные были лишены права выбирать и быть избранными.

ЛЮДИ ХАРБЕЯ

О люди, люди с номерами,
Вы были люди, не рабы.
Вы были выше и упрямей
Своей трагической судьбы!-

с этого отрывка из стихотворения Анатолия Жигулина я считаю уместным начать рассказ о людях Харбея. Приложение 5

ШУЛЕПОВА Анна Николаевна. Петрограф Полярного Урала. В 1948г. после окончания Карело-Финского государственного университета Анна Николаевна ступила на землю горного Заполярья. В конце 1940-х начале 1950-х гг. работала в партии «Урал-2», в Ханмей-Шорской, Немур-Юганской поисково-разведочных партиях, участвовала в разработке Харбейского молибденитового месторождения. С 1955г. ра-ботала в г. Воркута петрографом комплексной геологоразведочной экспедиции, в объединении «Полярноуралгеология». За многолетний и добросовестный труд награждена орденом «Знак Почета», многими медалями, памятными знаками Министерства геологии.

ГЕССЕ Владимир Николаевич (1907-1993гг.), геолог, специалист по цветным металлам. Окончил ЛГИ с отличием (1937г.). В 1942г. арестован и осужден по обвинению в участии в контрреволюционной деятельности. В период Великой Отечественной войны был отправлен этапом в Монголию на разведку месторождений поллиметаллов. Затем работал на строительстве дороги Чум-Лабытнанги, на 501-й стройке (железная дорога Лабытнанги — Игарка). В 1948г., вероятнее всего, стараниями Г.П. Софронова, был переведён в Полярно-Уральское Управление комбината «Воркутуголь». Тогда разворачивалось строительство Харбейского рудника и изучение Полярного Урала. Ему Владимир Николаевич отдал сорок лет своей жизни, покинув горы уже в преклонном, 75 лет, возрасте. В.Н. Гессе старейший геолог-съёмщик Полярного Урала. Занимался геологической съёмкой масштаба 1:200 000 и 1:50 000, подготовил к изданию десять листов Государственной геологической карты СССР масштаба 1:200 000. За сорок лет работы на Полярном Урале он обошел площадь в 30 тысяч квадратных километров по горному бездорожью. С конца сороковых годов вместе с В.Н. Гессе работала его спутница жизни, с которой он познакомился в Полярно-Уральской экспедиции, Минна Ивановна Шлюндт. Похоронен в г. Тарту, Эстония.

МИКЛУХО-МАКЛАЙ Артемий Дмитриевич (1908-1980гг.), геолог, кандидат геолого-минералогических наук. Специалист в области стратиграфии, тектоники, магматизма. Внучатый племянник знаменитого путешественника Н.Н. Миклухо-Маклая. После окончания ЛГИ с середины 1930-х гг. работал в Дальневосточном филиале АН СССР, в 1940-1941гг. преподавал в ЛГИ. Участвовал в войне с Финляндией. В начале июня 1941г. заключил договор на работу в Дальстрое, освобождавшую от призыва в армию. В июле 1941г. вступил добровольцем в Народное ополчение, воевал в составе 5-го истребительного партизанского полка, затем — в частях регулярной армии. В конце октября 1941г. под Волховом тяжелораненый попал в плен. До конца войны был в различных лагерях для военнопленных (Прибалтика, Австрия). В середине апреля 1945г. бежал из плена, вышел к своим и явился в СМЕРШ. Арестован 9 мая 1945г. отделом контрразведки 4-й Гвардейской армии и осужден по ст. 58, п. 1 военным трибуналом той же армии 9 июля 1945г. на 10 лет ИТЛ с конфискацией имущества и поражением в правах на 5 лет. Этапирован в Воркуту, где находился в ИТЛ до конца срока, работал в Печоруглегеологии. С 1955г. проводил исследования в Печорском крае, Большеземельской тундре, на Полярном Урале (старший геолог и начальник полевых геологических партий). Обнаружил редкометалльное оруденение, занимался вопросами распространения четвертичного оледенения на Полярном Урале. Реабилитирован в 1957г. Последние годы перед выходом на пенсию (1972г.) — в Ухтинской тематической экспедиции, затем в Ленинграде.

Софронов Георгий Петрович

1902–1975гг. Профессия - геолог. Заслуженный деятель науки и техники Коми АССР и Тюменской области. Родился на Урале в семье горного мастера. В 1930г. окончил Ленинградский горный институт. Оставлен аспирантом, позднее стал доцентом кафедры полезных ископаемых, работал ученым секретарем в ЦНИГРИ. Арестован весной 1935г., обвинен в контрреволюционной троцкистской деятельности, 1 августа 1935г. осужден на 3 года. Отбывал заключение в Воркуталаге.

Сначала работал на строительстве Печорской железной дороги. Георгий Петрович проанализировал несколько вариантов трассы от древних волоков до инженерных проектов и остановился на том, который успешно действует и в настоящее время. Позже по ходатайству К.Г. Войновского-Кригера переведён в геологоразведочное управление (ГРУ) комбината «Воркутуголь». После освобождения (1939г.) продолжал работать в ГРУ, занимаясь поисками рудных месторождений на Полярном Урале. В результате им было открыто Кершорское хромитовое и Харбейское молибденитовое месторождения. В 1946г. за открытие месторождений с него снята судимость. В 1949г. был переведен на положение ссыльного, продолжал работать в ГРУ. В 1951-1954гг. руководил работами в Полярно-Уральском ГУ, был главным геологом. Известно о его помощи репрессированным геологам в устройстве на работу по специальности (взял к себе в экспедицию А.Д. Миклухо-Маклая).Приложение 6

Софронов Георгий Петрович руководил всеми региональными геологическими исследованиями и геологоразведочными работами на Харбейском, Ханмейском, Немур-Юганском и других месторождениях. Он являлся инициатором планомерных геологических исследований Полярного Урала. Заботами и трудами этого человека был создан сплоченный коллектив исследователей, которому он сумел привить любовь к избранному им региону. Многие из геологов прошли школу и первую практику под руководством Г.П. Софронова, и многие из них по-прежнему продолжают исследования на Севере, сделали серьезные открытия, подтверждающие взгляды Учителя.

Реабилитирован в 1956г. За многолетнюю и плодотворную деятельность Георгий Петрович Софронов был удостоен звания Заслуженного деятеля науки и техники Коми АССР и Тюменской области. Выйдя на пенсию, Г.П. Софронов вернулся в г. Ленинград, но до конца дней не прерывал связи с геологами из Республики Коми и Тюменской области. Они встречались, обсуждали планы работ и исследований. В память о Г.П. Софронове его именем названо месторождение фосфоритов «Софроновское», открытое геологом Леонидом Яковлевичем Островским.

Охотников Виталий Николаевич, горный инженер, вспоминает:

«Георгий Петрович никогда не сетовал на судьбу, хотя она принесла массу невзгод. Он был до конца дней геологом в душе и в натуре. Перенесенные им невзгоды не сломили в нем духа патриота Родины и гуманного, честного и порядочного человека, старающегося облегчить судьбы людей, насколько это было возможно в его положении. Меня всегда поражала мягкость обращения его с людьми, даже той категории, которая по отношению к нему самому вела себя подчас беспардонно, считая его бывшим политзаключенным и "приписником" на 106 км. Были и такие средь нас, которые старались ущемить его достоинства или игнорировать его мнение, не считая нужным считаться с "бывшим". И удивительно, он стоически переносил это, хотя меня это прямо-таки бесило. Он никогда не считал себя "врагом народа", но вместе с тем и не считал виновными его арестовавших. Он полагал, что придет время, когда во всем разберутся. Он дождался этого. Реабилитация его и возможность выехать со 106 км были для него великим праздником...».

Блохин Анатолий Иванович

1907–1963гг. Профессия -геолог, географ-краевед. Родился в г. Кохма Владимирской губернии. В 1922г. поступил в школу с механическим отделением. С 1925 по 1929гг. работал на Большой Кохмской текстильной мануфактуре. 27 апреля 1929г. арестован, осужден ОГПУ по ст. 58, п. 10, 11 на 5 лет и отправлен в Соловецкий лагерь. В 1933г. переведен в Архангельск. За побег из ссылки осужден по ст. 116 на 2 года и направлен в Ухту, в 1936г. переведен в Усть-Усу, работал топографом по изысканию трассы Кожва–Косью. В 1938г. направлен в геологоразведочное управление комбината «Воркутауголь» коллектором по поиску и разведке полезных ископаемых . В период работ в ГУЛАГе под руководством Г.П. Софронова участвовал в открытии Харбейского месторождения.

Судимость с Анатолия Ивановича снята по указу об амнистии 24 марта 1953г. А.И. Блохин награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945гг». Он один из инициаторов создания Воркутинского краеведческого и геологического музеев. Товарищи так отзывались о А.И. Блохине: «Человек щедрого сердца, ясной души и кристальной честности, он обладал неуемной энергией, талантом организатора и рассказчика, здоровым оптимизмом, душевным тактом и юмором. Все это привлекало к нему людей…» Похоронен Анатолий Иванович на мемориальном кладбище пос. Рудник. Приложение 7

Сулимов Иван Никифорович

1917–2002гг. Будучи студентом географического факультета Саратовского университета арестован 17 апреля 1936г., обвинялся по ст. 58 п. 10, 11. в составе груп¬пы студентов-однокашников. Следствие было трудным и мучительным... Суд, однако, не состоялся и постановлением ОСО НКВД СССР за КРТД он был направлен на 5-летний срок заключения в ИТЛ. Срок отбывал в "Воркутлаге", и в декабре 1936г. закладывал первый на р. Большой Инте разведочный шурф на уголь (работами руководил известный геолог-угольщик Н.И. Инкин). Затем были общие работы (лесозаготовки, шахты), которые в 1938г. по ходатайству К.Г. Войновского были заменены геологической работой.

В связи с началом в 1941г. войны оказался задержанным на Воркуте "до особого распоряжения", продолжая участвовать в геологических съемках в бассейнах рек Елец, Харута, Лемва в качестве прораба и начальника геолого-поискового отряда. Весной 1942г. Иван Никифорович был снова арестован, обвинялся по ст. 58-10 за якобы распространявшуюся им ложь о том, что "железная дорога Котлас-Воркута построена на костях сотен тысяч заключен¬ных…". Суд не состоялся, и И.Н. Сулимов остался в положении временно задержанного. В 1946г. за открытие Харбейского месторождения молибденита награжден "Медалью за доблестный труд в годы ВОВ". Весной 1947г. получил "вольную" без права проживания в 100 городах страны. Приехав на родину, И.Н.Сулимов устроился геологом Балашовской партии структурного бурения. В 1949г. был снова арестован и по решению органов КГБ отправлен на вечное поселение в Восточную Сибирь. Там И.Н. Сулимов занимался геологической съемкой и глубоким опорным бурением. Реабилитирован в 1957г., и в том же году экстерном закончил нефтяной факультет ВЗПИ в Москве. В 1961г. им защищена кандидатская, а затем (в 1968г.) – докторская диссертации Приложение 8

Являясь учеником и юным сподвижником профессора К.Г. Войновского-Кригер, он служил как бы глазами своего учителя и выполнял наиболее трудные геологические маршруты, в которых Константину Генриховичу было трудно участвовать по состоянию здоровья. Объектами исследований И.Н. Сулимова сначала (1938-1939гг.) были четвертичные отложения и геоморфология Большеземельской тундры. Позднее (1940-1944гг.) он проводит геологическую съемку бассейнов рек Елец и Лемва. В 1945-1946гг. И.Н. Сулимовым выполнена геологическая съемка в бассейне р. Большой Харбей на Полярном Урале, имеющем сложное геологическое строение. В этом районе им совместно с Г.П. Софроновым было открыто месторождение молибденита. Результаты воркутинских исследований И.Н. Сулимова нашли отражение в 9 фондовых геологических отчетах, а позднее были частично освещены в печати. Реабилитирован Верховным Судом РСФСР 22 апреля 1958г.

Только в сорок лет Иван Никифорович получил высшее образование, а в 1971г. защитил звание профессора. Работал на кафедре общей и морской геологии Одесского государственного университета. Иван Никифорович Сулимов – автор более двухсот научных работ. Т.П. Истомина, проработавшая с И.Н. Сулимовым многие годы, вспоминает:

«Иван Никифорович произвел на меня большое впечатление своей образованностью, начитанностью, порывистостью своей поэтической души. Честностью и правдивостью, большой любовью к науке, к геологии, которой был страстно увлечен».

Баскин Борис Львович

Родился в 1900г. Геолог. Арестован 10 апреля 1940г. и осужден на 8 лет ИТЛ. После освобождения из Воркутинских лагерей работал начальником инженерно-геологического отделения Геологического отдела ГРУ.

Соловейчик Иосиф Львович

Родился в 1908г. Инженер-консультант московского представительства треста «Дальстрой». Был арестован 5 ноября 1938г. «за участие в правотроцкистской организации в системе Дальстроя». Постановлением ОСО при НКВД СССР от 17 марта 1939г. приговорен к 8 годам лагерей. Отбывал срок в Ухте, затем, по-видимому, находился там же в ссылке. Реабилитирован 4 июля 1956г. После реабилитации работал в Министерстве геологии СССР.

И это далеко не полный список, тех, кто трудился над открытием Харбейского молибденитового месторождения. Все они прошли через репрессивную машину государства. Имена многих исследователей этого района еще неизвестны, а ведь они, очевидно, также внесли важный вклад в дело освоения Харбейского месторождения молибдена. Ведь крупные открытия редко делаются в одиночку, в основном это происходит так: среди геологов разных специальностей (геологи, геохимики, геофизики) существует еще разделение труда по различным стадиям работ – съемщики, поисковики, разведчики. Поля, вмещающие месторождения руды, являются продуктами особых обстановок залегания пород и протекавших в них процессов. Вот эти обстановки, с признаками рудных процессов, выявляют и показывают геологи-съемщики при составлении геологических карт территорий. Другие геологи по известным им признакам рудных процессов в рудных полях ищут рудные тела. В одних обстановках удается «зацепить» большое тело, которое само по себе месторождение. Но обычно, в рамках установленного времени и средств, геологам-поисковикам удается только выявить участки выходов частей рудных тел.

В случае заинтересованности промышленности и экономической целесообразности в дело вступают третьи геологи – геологи-разведчики. Они определяют и утверждают запасы. И не всегда это удается быстро и просто. Месторождение приходится складывать по кусочкам, собирать рудные тела, проводя разведку, затем исследуя, разбраковывая и отыскивая недостающие части рядом и на глубине. Разведчики «делают» месторождение, подготавливая рентабельную разработку тем или иным способом.

Понятно, что открытие месторождения – это коллективный труд. Если съемщики не выделят рудные поля, не будет целенаправленной работы у поисковиков. Не подсекут поисковики рудные тела – нечего и разведывать. Кроме этого требуются люди для завоза необходимого оборудования, материалов и снаряжения, чтобы обеспечить работы в полевой сезон.

Почему я привожу этот пример? Потому что всё это делали опять же люди, чьи имена нам пока неизвестны.

В те же 50-е годы началось разведочное бурение и подземная разведка, были пройдены первые штольни. Руководство этими работами осуществляло МВД СССР, оно ведало и финансами, и практически неисчерпаемыми, а точнее постоянно возобновляемыми людскими ресурсами. Попросту говоря, самая тяжелая доля в деле строительства в горах промышленного гиганта легла на плечи заключенных. Да это и понятно: обеспечить такую масштабную работу по добыче руды и переработке ее в молибденовый концентрат кадрами вольнонаемного состава было невозможно.

Уверена, что геологов-первооткрывателей не сопровождали надзиратели с автоматами и собаками, их палатки в горах не ограждали столбами с колючей проволокой, не ставили вышки с автоматчиками для их охраны. Г.П. Софронов, И.Н. Сулимов, А.И. Блохин, другие геологи, будучи заключенными Воркутлага, самоотверженно работали на оборонную мощь страны, осознанно и добровольно шли на лишения и трудности. Уверена, что их внутренние переживания по поводу несправедливости и унижения, поражения во всех правах, обида на страну, превратившую их в рабов, не мешали им выполнять гражданский долг. Любовь к своей профессии позволила им сделать великие открытия. Жизнелюбие дало силы пережить все невзгоды и выстоять. Представляю, с каким тяжелым сердцем подписывал Григорий Петрович Софронов акт о консервации (смертный приговор) своего детища – молебденитового месторождения на Харбее.

Драматична судьба тех заключенных, которые были «рабочими лошадками» этого предприятия в горах. Вот они-то точно жили в зоне, за колючей проволокой, и трудились в нечеловеческих условиях, без выходных, полуголодные и полураздетые. В экспедиции я со страхом смотрела в штольню, а они туда каждый день спускались, работали и, наверное, в душе надеялись выйти на поверхность живыми. Вручную построили дорогу, ставили в камни столбы, чтобы протянуть электрические провода из самой Воркуты, а это ни много, ни мало более ста километров. Рыли вручную многокилометровые ровные разведочные канавы на самом горном плато. Я была на этом месте, стояла возле шахты, карабкалась по каменным россыпям к обогатительной фабрике и, испытав все трудности на себе, поняла, что по своей воле свободный человек вряд ли отважился бы приехать работать сюда – во глубину Уральских гор.

Для более полной картины я хочу привести выдержку из воспоминаний Григория Борисовича Архипенкова, по его словам, отбывавшего срок в лагере на Харбее:

«Харбейский лагерь был одним из самых страшных, о которых мне приходилось слышать. Там добывали молибден, он был нужен во время войны. А в 1953 году, после смерти Сталина, лагерную фабрику законсервировали, не нужен стал молибден. Лагерь был большой. Вольные обслуживали фабрику, работали в геологоразведке, ну а все остальное делали заключенные, которые горбатились в три смены. Вы сами видели, где расположен лагерь – горы, труднодоступное место. А ведь дорогу туда, все эти камни вручную проложили те же арестанты. Электричество тянули аж с Воркуты, напрямую через все перевалы. Зэков поначалу привозили на санях, а потом попросту гнали через горы – мороз, не мороз… Сколько не доходило – кто людей считал? Особенно при Сталине…».

Люди Харбея … Сотни судеб сломаны, сотни жизней завершились трагедией, но без этих людей не было бы открыто на Полярном Урале столько месторождений полезных ископаемых и минералов.

В процессе поиска людей, которые могли дать хоть какие-нибудь сведения о Харбее, судьба совершенно случайно свела нас с Юрием Ивановичем Наливайко. Родился он в Воркуте в 1950 году. До сих пор работает на шахте «Воргашорская». Рассказ оказался очень важен и интересен для моего исследования, так как из него я узнала о том, что происходило на Харбейском руднике по другую сторону колючей проволоки. Дело в том, что отец Юрия Ивановича охранял заключенных в этом лагере.

Наливайко Иван Кириллович

родился в 1915г. в городе Донецке. Воевал в Великую Отечественную войну в Латвии, был специалистом по вооружению. Там же попал в немецкий плен. Неоднократно пытался бежать. Последний побег удался, и Иван Кириллович оказался в Бельгии. Освободили его американцы. Год после войны служил в Германии - занимался отправкой военнопленных в Советский Союз. В 1946году получил отпуск с денежным содержанием. Месяц был в Донецке у родителей. После отпуска приехал в Москву в отдел кадров для получения дальнейшего распоряжения по службе. Ивана Кирилловича отправили в управление НКВД, и там он получил назначение в г. Воркуту. Здесь познакомился с Зинаидой Федоровной, которая до замужества работала где-то охранником, женился. В 1952г. Ивана Кирилловича направили на Харбей заместителем командира взвода (дивизиона) охраны.

Юрий Иванович, в силу своего возраста, помнит немного, но самые яркие впечатления, отложившиеся на всю жизнь, рассказал:

«В поселке у нас была квартира в деревянном одноэтажном доме. В доме проживало несколько семей, поэтому у меня было много друзей, с которыми я играл. Мама не работала, потому что на Харбее у меня родился брат (Николай, 1953г.р.). Хотя мальчик был еще грудным, несколько раз домой приходил директор фабрики и приглашал мать выйти на работу. Отец служил в лагере, и мне иногда приходилось относить ему в авоське обед в казарму. Делал я это с удовольствием, потому что в казарме стоял пулемет, и отец позволял мне трогать его, а иногда и посмотреть в прицел.
Когда закрывали лагерь, командир выехал в г. Воркуту, а отец оставался на Харбее и проводил все работы по его закрытию. После того как лагерь закрыли, отец демобилизовался и пошел работать к геологам тут же, в поселке. А уже после закрытия самого рудника был направлен вместе с семьей на 106 километр – поселок Полярный, затем в местечко Юнь-Яга, позже – на Обскую».

В 1960-х гг. И.К. Наливайко в Воркуте устроился в «геофизику», некоторое время работал на Седловой, потом на Руднике. Иван Кириллович умер в 2009г., прожив 94 года.

Какая захватывающая история: человек пережил немецкий плен, но не оправился по закону того времени за колючую проволоку – такая участь ждала почти всех военнопленных, а остался в Германии и направлял пленных солдат в СССР, волею партии и органов НКВД охранял заключенных в лагере на Харбее. Людей одной судьбы, одного несчастья разделяла колючая проволока, только один был бесправный ЗЭКа, а другой – над ним начальник. А когда закрыли лагерь, И.К. Наливайко стал работать с бывшими заключенными, его начальником был Гречухин Владимир Васильевич, который отбывал срок по 58-й статье в Воркутлаге. Приложение 9

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В сентябре 2010 года я вместе с единомышленниками - туристами-краеведами проделала путь, по которому в далекие сороковые годы шли добывать молибден узники Воркутлага, увидела своими глазами это историческое место, и, прочувствовав, поняла, как было нелегко выстоять, выжить в суровом северном краю. Экспедиция побудила меня начать исследования и узнать как можно больше о людях, вершивших историю. Прошедшие молох репрессий, своим жизненным опытом и трудолюбием они принесли огромную пользу государству. Не только находясь в заключении или ссылке, но и получив свободу, до конца жизни остались верны геологии. Большинство из них стали известными учеными, профессорами и докторами наук. Их незыблемые приоритеты могут служить примером для формирования уважения и любви к профессии, а профессиональное мастерство, заслуги перед отечеством навсегда останутся образцом для подражания, помогут воспитывать в нас, подрастающем поколении, патриотизм, чувство гордости за настоящих русских людей и благодарность к их великому нравственному подвигу.

ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ

Литература:

1. Маркова Е.В., Волков В.А., Родный А.Н., Ясный В.К. Гулаговский тайны освоения Севера. – М: «Рекламное агентство «Фантазия». 2002.
2. Морозов Ю., Самбуров Н. Полярный Урал: горы и люди / юбилейный альбом. Санкт-Петербург, 1997.
3. Репрессированные геологи / Гл. ред. Орлов В.П. – М.; СПб., 1999.
4. Романов С. Фоторепортаж о международной экспедиции журнала «Карта» по Воркутлагу в 1993г. / журнал «Карта» №4 1994г.
5. Сулимов И.Н. Эхо прожитых лет, или воспоминания о Воркутлаге. – Одесса: Астропинт, 1997.

Интернет-ресурсы:

1. http://polyarny.net
2. http://ru.wikipedia.org
3. http://www.nvinder.ru/archive/2004/nov
4. http://www.tumentoday.ru/2009/10/16

Неопубликованные материалы:

1. Автобиографический рассказ Перминова И.Г. – рукопись.
2. Архивные материалы из фондов геологического музея им. К.Г. Войновского-Кригера ГГК «Миреко» (г. Воркута): о Блохине А.И., Софронове Г.П., Сулимове И.Н., воспоминания Охотникова В.Н. и Истоминой Т.П.
3. Воспоминания Ю.И. Наливайко о своем отце.
4. Материалы Архива муниципального образования городской округ «Воркута» Ф. №5, Д. №45, Л. 33, 34.